А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем - Марк Альперович

Ефим сдался.

Люда родилась в семье интеллигентов. Ее отец был техническим директором крупного завода, мама – врачом-гинекологом. Семья жила в относительном достатке. Родители, особенно мать, баловали своих дочерей, не приучали к домашнему труду, по-видимому, считая, что в супружестве все придет само собой. А пока пусть девушки гуляют, развиваются, наслаждаются жизнью. Дом был полон молодежи, музыки, стихов, остроумных рассказов и игр…

Когда много лет спустя Сережа посетил родину своей матери и встретился с друзьями ее детства, он был поражен их рассказами.

Днепропетровск всегда славился своими красавицами. Но Людмила выделялась даже среди них. Остроумная, жизнерадостная, поющая и сочиняющая стихи, неизменный инициатор вечеринок, она была душой всех компаний. Влюбленные мужчины не только дрались из-за нее, но даже стрелялись. А она всерьез не принимала никого до 28 лет, пока была жива ее мама. Людмила словно чувствовала, что в будущем ее ждет нелегкая жизнь, и использовала молодые годы на всю катушку.

Всех своих ухажеров она устраивала замуж за своих подруг. И те, и другие с благодарностью это вспоминали. Ефима они знали, но относились к нему с прохладцей, считая, что их Цэ Люся имела возможность найти более перспективного мужа. Они помнили, как одна из подружек Людмилы привела на вечеринку Ефима. Это был красивый парень, бедно, но аккуратно одетый, который за весь вечер не проронил ни одного слова. Именно его молчаливость и привлекла внимание Цэ Люси.

Родная сестра Людмилы, Слава, продолжала жить в Днепропетровске. Она пела, играла на фортепьяно, но, хотя была довольно миловидна, до успехов старшей сестры ей было далеко. Имеется в виду успех у мужчин. Однако, в жизни она оказалась более самостоятельной. Уже в зрелом возрасте окончила индустриальный техникум, работала главным бухгалтером, была на хорошем счету. Вышла замуж за более перспективного мужчину, чем старшая сестра. Муж был помощником первого секретаря днепропетровского обкома КПСС. У нее в центре Днепропетровска была огромная шести комнатная квартира. Но жизнь у Славы не сложилась. Во время войны муж ушел на фронт и вернулся… с новой женой. Второй раз она замуж не вышла, детей у нее не было.

Племянник Сергей был для нее самым близким человеком. Сергей это понял лишь после ее смерти, когда приехал в Днепропетровск на похороны. Жила она в крохотной комнатушке деревянного дома на Комсомольской улице, который вот-вот собирались сносить (шести комнатную квартиру – собственность обкома – у нее отобрали, как только она оформила официальный развод с мужем, тот остался жить со своей новой женой в Петрозаводске). С нетерпением ждала Слава получения однокомнатной квартиры после сноса дома, но так и не дождалась: умерла в мерзлой конуре без удобств. Она страдала болезнью почек, и жилищные условия приблизили ее смерть. Тем не менее, Слава оставила родственникам деньги на свои похороны, а Сергею три тысячи рублей. Для нее это были большие деньги.

После похорон Сережа больше не бывал на ее могиле. Вероятно, не бывал и никто из родственников. Сережа не запомнил места, где она была похоронена, а просить кого-то из дальних родственников или знакомых Славы поехать с ним на кладбище он не решался. К тому же, считал, что о близких надо заботиться при жизни, а не после смерти.

Отношения у Ефима со Славой не сложились. Он не мог ей простить, что, когда она жила в роскоши в шести комнатной квартире, ее старшая сестра с маленьким ребенком ютилась в маленькой съемной комнатушке. Ефим в это время учился во втором вузе – Днепропетровском металлургическом институте, зарабатывал мало, а Людмила не работала, так как не с кем было оставить Сережу.

Мама Людмилы к тому времени умерла. Отец женился на сестре жены, Кларе. Несмотря на то, что Люда училась в музыкальном училище, тетка ей фортепьяно матери не отдала. Но Людмила не была злопамятной. Во время войны, после смерти отца, сумела добиться переезда тетки в город Электросталь и помогла ей устроиться врачом в школе, несмотря на то, что та наполовину ослепла. Умерла Клара от рака в страшных мучениях, оставив приличные для тех времен деньги. Не забыла она и Сережу, завещая ему четыре тысячи. Ефим боялся, что Сергей может промотать наследство. Но Сергей распорядился им по-хозяйски. Он приобрел первый в своей жизни костюм, отцу дал денег на телевизор «КВН-49» и подарил ему фотоаппарат «Зоркий». Людмиле Клара завещала двадцать тысяч. Людмила посчитала, что половину этой суммы она должна отдать Славе, хотя ее сестра Кларе никакой помощи не оказывала и отношения с нею практически не поддерживала. Но порядочность во всех вопросах была жизненным стержнем Людмилы. Впрочем, Люда обладала еще одним качеством, которое вряд ли можно было отнести к положительным, особенно в те времена. Говоря языком российского мещанина, она была транжиркой. К примеру, первое время после женитьбы Ефим приносил и отдавал супруге всю свою скромную зарплату, но уже через неделю она заявляла мужу, что деньги кончились, и представляла письменный отчет. Просто поразительно, как ей удалось выжить в эвакуации в течение шести месяцев вместе с маленьким ребенком, обладая таким сомнительным достоинством.

Ефим, как правило, не одалживал денег, и даже при скромной зарплате имел заначку для непредвиденных обстоятельств. Он пытался объяснить жене, что на заводе ему зарплату выдают без учета потребностей семьи. Дело кончилось тем, что Ефим стал выдавать ей деньги на конкретные покупки. Это являлось причиной ежедневных скандалов.

В пятом классе классным руководителем Сергея стала Лидия Игнатьевна Вениаминова. Она была одинокой женщиной и отдавала всю себя работе в школе. Каждому своему ученику она определила, в соответствии с его склонностями и способностями, будущую профессию. Пете Тукачеву, который был на голову ниже всех ребят в классе и хуже всех учился, она прочила роль диктора всесоюзного радио. Про Сергея говорила, что тот станет большим артистом. Лидия Игнатьевна была жизненным маяком для всех без исключения учеников ее класса.

Для того, чтобы ребята лучше запоминали правила орфографии, она сочиняла стихотворения. Сергей на всю жизнь запомнил правописание ряда слов благодаря стихам Лидии Игнатьевны:

«Желоб, желудь и крыжовник;Чокаться, чопорный, шов и шорник;Трущоба, шорох и ожог,Трещотка, шепот и поджог».

Или: «Цыган заболел цингою и попросил цыпленка,которому сказал: цыц».

Класс был сплоченным. Не было даже ябед, ибо учительница их не поощряла.

Когда Сергей учился в шестом классе, Ефима вызвала классный руководитель, учительница русского языка и литературы. Обычно в школу ходила Людмила. Тогда он вспомнил этот вопрос сына.

Лидия Игнатьевна, о которой с восторгом отзывались все ученики, включая Сережу, привела Ефима в класс. Прежде чем закрыть двери, боязливо выглянула в коридор, затем подчеркнуто плотно прикрыла дверь и после длительной паузы сказала:

– Я не имею своих детей, а потому каждого ученика класса люблю как своего. Ваш Сережа бесспорно даровитый мальчик, начитанный, умный, но… его ждет беда, он растет антисоветчиком.

Ефим от страха побледнел.

– Не скрою, я наводила справки о вас, отзывы самые положительные. Хорошо знаю вашу супругу, тут тоже нет вопросов. Но откуда берется нигилизм Сергея, мне совершенно непонятно.

– В чем же это заключается? – с трудом выдавил из себя Ефим.

Лидия Игнатьевна опасливо оглянулась на дверь, затем достала из сумочки смятый листок бумаги и протянула его Ефиму. Тот глядел в листок, ничего не понимая. На листке бумаги рукою Сергея были нарисованы чертики, звезда, свастика, поросенок и несколько известных лозунгов: «Сталин – наша слава боевая. Сталин – наш отец родной. Сталин и Ленин – близнецы братья».

– Ну и где же тут антисоветчина? – спросил Ефим.

– На прошлой неделе нашу уборщицу забрали в НКВД за то, что она положила тряпку за портрет товарища Сталина.

– Лидия Игнатьевна, так рассуждая, можно обвинить в антисоветчине любого. Мой, лоботряс, от нечего делать на уроках рисовал эту чертовщину, за что он получит по заслугам, но он еще слишком мал, чтобы быть антисоветчиком.

– Мал, говорите? – с возмущением спросила Лидия Игнатьевна и достала из стола тетрадку. – А что вы на это скажите?

Ефим раскрыл тетрадь, где красным карандашом была подчеркнута орфографическая ошибка в слове «кристальный». Тем же карандашом был поставлен знак вопроса на полях, где в предложении, после слова «Сталин», был пробел.

– Это диктант, текст которого был взят из газеты.

Ефим вопросительно посмотрел на учительницу.

– Далее шло: «Сталин – наш отец родной».